Мужские истории

Наглый солнечный лучик просочился через щель между шторами и стал хозяйничать в нашей кровати. Сначала он приятно щекотал мне пятку, потом перелез на стену и нарисовал на ней длинную линию, потом перебрался на мою подушку, а с нее - на Женькино лицо.

- Солнце светит прямо в глаз, нифига себе жара, - сообщил мне Женька, смешно щурясь и морща нос.

- Я поэт, зовусь я Женька, от меня вам… - я замолкаю и чешу макушку, - а вот странно. На все имена в этом стишке рифма есть, а на «Женьку» нет, - я перекатываюсь, ложусь на Женьку и целую его в сморщенный нос.

- Не на все, - говорит он мне, пытаясь спрятаться от солнечного луча за моей головой.

- Например? - я специально кручусь, чтобы солнечный луч попадал Женьке в глаза. Мне нравится его смешная азиатская сморщенная мордочка.

- Ну-ка… Подбери рифму к «Валерке», - говорит он и фиксирует мою голову руками, придерживая ее за уши.

- Я поэт, зовусь Валерка, от меня вам гандольерка, - тут же выпаливаю я и гордо добавляю: - Заметь, это экспромт.

- Что такое «гандольерка»? - Женька удивленно поднимает брови.

- Ну как что… был Валера гондольером, стал Валера миллионером.

- Макс! - Женька заливисто хохочет. - Когда же ты повзрослеешь? - и тут же прижимает меня к себе и шепчет на ухо: - Нет. Никогда не взрослей.

Узнали нас? Да, это я и мой Женька. Сейчас у нас этот… как его… второй медовый месяц и конфетно-букетный период. После размолвки мы решили начать отношения заново, поэтому мы встречаемся с ним на съемной квартире и тайно ото всех. Чего вы? По-моему, в этом что-то есть.

Лучик сдристнул с нашей кровати и потопал куда-то в сторону туалета, а мы все валяемся, и Женька тискает меня и щекочет. В какой-то момент я решаю посмотреть, сколько там натикало, и включаю телефон. Он тут же взрывается в моей руке «Дорогой в ад».

- У аппарата, - говорю я по возможности серьезно, но в этот момент Женька тыкается мне в шею носом, и я от неожиданности хрюкаю в трубку.

- Свиноферма? - тут же отзывается на том конце сердитый голос. - Не подскажете, где сейчас находится та свинья, которая вчера не пришла ночевать и не позвонила домой?

- Вован, ну чё ты, - пытаюсь я успокоить друга, - я вчера у Женьки был, ну и мне лень было домой ехать.

- Чо ты так дышишь тяжело? Бежал, что ли, куда?

- Не, я еще в кровати валяюсь. Просто потянулся.

- Женьке привет передай, - говорит в трубку Вован, - и он с нами идет. Он в курсе, вообще?

- Он рядом и все слышит, - говорю я и ловлю взгляд удивленных круглых глаз Женьки.

- Он что, с тобой в кровати, что ли? - ржет Вован.

- Не, - начинаю я и смотрю на хитрую Женькину мордочку, - он рядом с кроватью, - Женька удивленно поднимает брови и разводит руками, - он, короче, тут ползает по полу и ищет свои тапки, - выдыхаю наконец я, и Женька недовольно сдвигает брови и скрещивает руки на груди.

- Что у вас там за дурдом такой? - вздыхает Вован. - Короче, в шесть ждем с Маринкой вас дома. И чтоб при параде были оба. 

Знакомьтесь: Вован. Тридцать два года, но выглядит старше. Работает грузчиком в аэропорту. Бывший боксер, соответственно, с переломанными пальцами рук и носом. Характер добрый, нордический, с легкой припиздью в моменты алкогольного опьянения. В общем, нормальный парень. Маринка. Хорошая и добрая девушка и по совместительству любовь всей его жизни. 

Вообще, история их любви немного грустная. Маринка замужем, но, как бывает в жизни, хорошей, веселой и домашней девушке досталась необыкновенная свинья, которую в силу ряда причин Маринка не может бросить. С Вованом она встречается уже несколько лет. Он уже и не просит ее бросить мужа, потому что знает, что она этого не сделает. Короче, Шекспир с его этими Макбетами и Гамлетами просто отдыхает супротив нашей русской суровой действительности.

Я кладу трубку и закидываю телефон в другой конец кровати.

- Надоело все. Хочу, чтобы остались только мы вдвоем, солнце, весна и это самое… - говорю я.

- Любовь? - улыбается мой Женька.

- Не-е-е… - тяну я и делаю зверское лицо, - дикий животный секс, - и кидаюсь на него, ловя губами его громкий смех.

Если б вы знали, как мне всего этого не хватало. Вот таких вот солнечных утров, вот такого заливистого смеха, таких теплых и нежных рук, таких душных и жарких поцелуев. И Женьки мне тоже не хватало. Да чего уж там! Вас мне тоже не хватало! Надеюсь, вы тоже соскучились по нам и по весне?

Я просыпаюсь от своего собственного громкого храпа и от неприятной мокрой подушки у меня под щекой. Из душа раздается нестройное пение и плеск воды. После нескольких не очень удачных для моего музыкального слуха рулад вода выключается, и я явно слышу звук скользящей по мокрому ноги, а затем звук падения. «Солнечный круг, небо вокруг» прерывается трехэтажным матом. Женька заходит в комнату, завернутый в полотенце на манер римлян и с тюрбаном из второго полотенца на голове.

- Ты долго собираешься слюни пускать? Мы ж в ресторан идем. Забыл? У Маринки с Вованом годовщина, - Женька срывает с головы полотенце и кидает его в меня, - вставай давай, - видимо, ушибся он здорово, судя по злому выражению лица.

- Солнечный кру-у-уг. Небо вокру-у-уг. Это рисунок мальчишки… - тоненьким голосом подвываю я. 

Сердитые морщинки вокруг Женькиных глаз пропадают, и им на смену приходят другие, смеющиеся и ласковые.

- Вставай уже, чудо мое. Нас ждут танец живота и караоке!

Я в таких заведениях бывал, и не один раз, так что танцем живота и караоке меня не напугаешь. Тут главное другое: не сцепиться с друзьями хозяина. А кафе называется «Аястан», так что вы понимаете, какой тут контингент в основном. 

Не подумайте, я не националист, не расист и уж точно не бритоголовый нацист, но когда выпиваю, то все эти товарищи во мне иногда просыпаются. Еще просыпается во мне урка, который люто ненавидит ментов. Пару раз во мне просыпался гомофоб, но он как-то быстро отключался, завидев красивого парня.

Зная моих внутренних демонов, Вован старался пить со мной исключительно дома, а Женька вообще редко выпускал меня в таком состоянии из вида.

- Макс, ты у нас сегодня развозящий, - сообщает мне Вован. 

- С хуя это? - возмущаюсь я и тут же добавляю: - Прости, Марин, - Маринка всегда у нас разводящая, развозящая, раздевающая, укладывающая и в туалет таскающая.

- Может девушка хоть немного расслабиться? И вообще, устала я уже вас разводить.

- Так что ты сегодня у нас пьешь сок, - улыбается Женька, разливая по рюмкам водку.

Заметили? Другая компания, другое место действия, а ничего не меняется. Все пьют, а я давлюсь шашлыком из осетрины под яблочный сок. Где в жизни счастье?

- А давайте выпьем за любоф, - Женька уже в изрядном подпитии, а в таком состоянии он может ляпнуть что-то совсем неправильное.

- А давайте, - охотно поддерживает его Маринка и поднимает вместо рюмки солонку.

Та-а-ак… Вот теперь мне нужно быть вдвойне внимательным. Объясню почему. Дело в том, что Вован ярый гомофоб и он, собственно, совсем не в курсе наших с Женькой отношений. Что касается Маринки… Вот тут я могу сказать, что у женщин потрясающая интуиция. Маринка раскусила нас после первого же знакомства с Женькой. Правда, мне она напрямую ничего не сказала, но по ее хитрым улыбкам и полунамекам я понял, что она знает.

И вот теперь представьте: пьяненькая Маринка и пьяненький Женька собираются пить «за любовь», а рядом с ними яростный гомофоб и бывший боксер Вован. А теперь подумайте, кто первым получит по сопатке, если Вован поймет, за какую любовь он только что выпил водки?

- А давайте за дружбу, - говорю я с пионерским задором и поднимаю бокал с соком.

- Неважно, за что, главное выпьем, - философски говорит Вован и опрокидывает рюмку в рот.

- За любовь, - говорят хором Маринка и Женька, и в этот момент включают какую-то восточную музыку и между столами начинает двигаться полуголая девушка в купальнике из страз и мишуры.

Поравнявшись с нашим столиком, девушка начинает крутить передо мной мишурой и целлюлитом. Сидючи с самого краю, я вынужден смотреть на этот танец под радостные хлопки в ладоши Женьки и Вована. Я роюсь в кармане, нахожу там мятую бумажку, сую танцовщице в мишуру и облегченно вздыхаю, когда девушка утанцовывает со своим целлюлитом к другому столику.

Караоке как-то тоже проходит мимо меня. «Белый лебедь на пруду» и «Одинокая волчица» мне ну совсем не интересны, тем более что после исполнения «Голубой луны» Женька с Вованом уселись напротив вместе и Женька стал что-то пьяно втирать Вовану на ухо.

- Марин, по-моему, нам пора закругляться. Вон смотри, наши-то совсем пьяные, - удивительное дело, Маринка почти трезвая. Видимо, ее организм среагировал на Вовкино состояние, и у нее включился режим автопилота.

- Разбираем своих и несем к выходу, - кивает она мне.

Мы подъезжаем к дому уже за полночь. У таксиста, который отвез нас до Вовкиного дома, не оказывается сдачи, и мы долго ищем в карманах нужную сумму

«Интересно, что я сунул в целлюлит танцовщице, если у меня деньги целы?» - думаю я, лежа на кухне на раскладушке.

Ход моих мыслей прерывает Женькин голос:

- И кто это у нас тут такой эм-м-м… - не найдя нужного эпитета, Женька подползает к моей раскладушке и присаживается на краешек.

- Жень… Женька, ты пьян…

- Мое поведение не достойно звания офицера… Ой, а что это тут у нас такое?

- Это… Жень… Женька, уйди! Вована разбудишь. Женька… Ох ты блин же ж…

Утро я встречаю на полу под громкие Женькины рыгания в туалете и под богатырский храп Вована из соседней комнаты. Части сломанной раскладушки лежат в углу, а мне в лицо светит все тот же наглый лучик солнца.

Странно… у меня ощущение, что и не было этих тоскливых трех зимних месяцев без солнца, без любви и без моего Женьки…