100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок

ВИРДЖИНИЯ ВУЛЬФ
(1882 - 1941)

Вирджиния Эделин Вульф (урожденная Стефен) родилась 25 января 1882 года в Лондоне. Ее отец Лесли Стефен был известным писателем и критиком викторианской эпохи; точными копиями ее родителей являются мистер и миссис Рамсей — персонажи написанного ею в 1927 году и прославившего ее имя романа «К маяку». Кончина матери в 1895 году потрясла тринадцатилетнюю девочку, и она пережила нервный срыв. С этого времени она воспитывалась дома отцом и «имела свободный доступ к большой библиотеке, где никакие книги ни от кого не прятались». В отличие от своих братьев, она не училась в университете. Когда в 1904 году скончался ее отец, Вирджиния со своей старшей сестрой Ванессой и с братьями Эдриеном и Тоби переехали из фешенебельного района Кенсингтон в дом на Гордон-сквер в Блумсбери — квартал, где проживала лондонская богема. В 1905 году она регулярно писала для «Литературного приложения» «Тайме». Еще одна смерть, на этот раз ее брата Тоби в 1906 году, черным ураганом пронеслась по ее жизни. Душевная рана от этого печального события легла в основу ее романа «Волны».

В 1907 году после того как сестра Ванесса вышла замуж за критика-искусствоведа Клайва Белла, Вирджиния и Эдриен переехали на Фитцрой-сквер, тоже в Блумсбери. Именно там проходили встречи так называемой «блумсберийской группы». Сформировавшись как коллектив свободно объединившихся индивидуумов-единомышленников, причем большинство из них были гомосексуалами, группа началась с круга знакомств, которые Тоби приобрел во время учебы в Кембридже. Находясь под влиянием идей философа Г.Е.Мура, они исходили из того, что идеалы дружбы, любви и взаимной притягательности являются главенствующими и что процветать они могут лишь в том случае, когда искренность и свобода превалируют над притворством и жеманностью. Социальные условности, по их представлениям, должны были вытесниться принципами личной приверженности морали и ответственности. Общение людей друг с другом превозносилось группой в качестве высшей цели — как писал романист Е.М.Форстер: «Ничто не заменит общения». Помимо Форстера в группу входили экономист Джон Мэйнэрд Кейнс, биограф и эссеист Литтон Стрэчи, художник Дункан Грант, критики-искусствоведы Роджер Фрай и Клайв Бэлл.

В 1912 году, заранее предупредив своего жениха — выпускника Кембриджа, недавно вернувшегося из Цейлона Леонарда Вульфа, о том, что ей противен секс с мужчиной, Вирджиния вышла за него замуж. Их брак был образцом взаимоуважения и эмоциональной поддержки, а сексуальные отношения были сведены к минимуму. Вдвоем они учредили «Хогарт Пресс» — издательство, которое помимо публикации романов Вирджинии Вульф также выпускало произведения таких известных авторов, как Форстер, Т.С.Элиот и Кэтрин Мэнсфилд.

Работая над своим первым романом «Путешествие», Вульф пережила еще один серьезный нервный срыв, доведший ее в 1915 году до попытки самоубийства. Однако она оправилась и в 1919 году опубликовала очередной роман — «Ночь и день». Оба этих романа были написаны необычным языком, а в своем следующем произведении — «Комната Якоба» (1922) — она уже начала широко и радикально экспериментировать с литературными формами. Эти плодотворные эксперименты продолжились в трех последующих романах-шедеврах: «Миссис Дэлловэй» (1925), «К маяку» (1927) и «Волны» (1931). Новаторские в способах изложения преходящей мирской суеты, отображения внутреннего мира героев, описания множества путей преломления сознания, эти романы вошли в золотой фонд литературного модернизма.

Вирджиния Вульф эмоционально всегда была более привязана к женщинам: к сестре Ванессе (которую она любила чуть ли не до «мысленного инцеста»), позднее к Мэдж Ван (дочери Дж. А. Саймондса, вдохновившей Вульф на создание образа миссис Дэлловэй), к Вайолет Дикинсон и к не знающей покоя Этель Смит. В 1922 году Вульф влюбилась в Виту Сэквилл-Уэст. Через некоторое время между ними начался роман, который продолжался почти все 20-е годы. В 1928 году Вульф отобразила Виту в романе «Орландо» — фантасмагорической биографии, где жизнь эфемерного главного героя, становящегося то мужчиной, то женщиной, продолжается в течение трех веков. Сын Виты Сэквилл-Уэст Найджел Николсон назвал это произведение «самым длинным и самым очаровательным любовным письмом в истории литературы».

Вульф писала много и неутомимо, помимо романов выпустив несколько трудов по литературной критике, среди них «Обычный читатель» (1925), «Обычный читатель: часть вторая» (1932) и «Смерть мотылька» (1942). Ее литературное наследие включает также тысячи писем и около пяти тысяч страниц дневников. Ее амбициозный роман 1937 года «Годы», стоивший ей, как и все предыдущие романы, больших психических затрат, был расценен как «блистательная катастрофа», хотя ее последнее произведение «Between the Acts» (1941) свидетельствовало о том, что она, как писатель, по-прежнему очень сильна и вступила в качественно новый этап своего творчества.

После того как их дом в результате бомбардировок немецкой авиации Лондона был разрушен, Вирджиния и Леонард Вульф переехали в город Родмэлл в графстве Сассекс. Находясь в глубокой депрессии от всего связанного с войной и будучи психически истощенной работой над романом «Between the Acts», Вульф внутри себя вновь стала слышать голоса птиц, поющих на оливах Древней Греции, — точно то же самое она ощущала перед нервным срывом 1915 года. Желая избавить Леонарда от страданий, связанных с ее помешательством, она 28 марта 1941 года утопилась в реке Оус.
Большое влияние Вирджинии Вульф можно охарактеризовать двояко. Во первых, ее искрометные новаторские романы кардинально зменили представление о направлении «модерн фикшн» (fiction). Будучи одним из самых ярких авторов «фикшн» в нашем веке, она сама была примером для бесчисленного числа женщин, стремящихся поднять свой голос против патриархальных устоев. Носители этих устоев выведены Вульф в образе Чарльза Тэнсли в романе «К маяку». Он постоянно напоминает: «Не может женщина писать». Во-вторых, ее эссе «A Room of One's Own» (1929) и «Три гинеи» (1938) стали краеугольными камнями современной идеологии феминизма. Возможно, испытывая неудовлетворение тем, что ей самой так и не удалось учиться в университете, Вульф в «A Room of One's Own» задается отнюдь не риторическим по своей серьезности вопросом: «А что бы, скажем, было, если бы у Шекспира была не менее одаренная, чем он, сестра?» Ответ дается тут же.
«Она была столь же дерзостной и одаренной воображением, так же зорко видела мир, как и ее брат. Но ее не отправили учиться в школу. У нее не было возможности учиться грамоте и логике, она не могла уединиться в тиши, чтобы читать Горация и Виргилия. Время от времени ей удавалось взять в руки книгу, возможно, одну из написанных ее братом, и прочитать несколько страниц. Но всегда входил кто-то из родителей и говорил, что ее ждут незаштопанные носки или приготовление обеда и что ей не следует забивать голову ненужными для нее вещами — книгами и газетами... Она, возможно, иноп раз могла набросать неустоявшимся почерком несколько страниц от себя, но потом она их тщательно прятала, а то и вообще сжигала. Время пролетело быстро, и вот, когда ей не было и семнадцати лет, родители решили отдать ее замуж за сына соседского лавочника. Она плакала и повторяла, что этот брак ей ненавистен, за что была жестоко поколочена отцом... Сила ее таланта, и только она, толкнула ее на отчаянный шаг. Она собрала свои небольшие пожитки, спустилась ночью по веревке из окна своей спальни и направилась в Лондон. Даже пение придорожных птиц не могло заглушить ту музыку, что звучала в ее душе. Она, подобно своему брату, имела волшебный дар — мгновенно складывать симфонии из слов. Как и он, она понимала театр. Она пришла к двери, ведущей на сцену; она сказала, что хочет играть. Мужчины из труппы открыто рассмеялись ей в лицо... Наконец считавшийся старшим актер Ник Грин сжалился над ней; вот она уже родила ребенка от него и — кто измерит весь жар и все неистовство сердца поэта, когда это сердце бьется в женском теле? — однажды, зимней ночью, покончила с собой...»

За прошедшее с тех пор время в качестве одной из основоположниц современного лесбиянства фигура Вирджинии Вульф выросла до колоссальных масштабов. Поставленные ею вопросы, ее представления, ее повествования помогли создать интеллектуальное пространство, в рамках которого женщины начали находить пути для реализации бесчисленных возможностей, доселе бывших запретными для них. Хотя личность Гертруды Штайн в общественном сознании больше ассоциируется с лесбиянством, чем личность Вульф, творчество последней — одновременно почти нематериальное, как крыло бабочки, и безжалостно жесткое, как стальной капкан, — в долгосрочной перспективе будет, вероятно, доказательством ее большей значимости в формировании лесбийской сущности.