Умереть на Рю де ла Пэ

"27 декабря

Как и раньше - подарки родным вернулись нераспечатанными. С тупостью идиота бьюсь в эту стену головой добрый десяток лет. Никола с грустью наблюдал, как я расплатился с посыльным и кинул пакеты на диван в салоне. Ему проще - его семья абсолютно равнодушна к тому, с кем он спит. Отец когда-то был одним из лидеров сексуальной революции. Мать запросто может поинтересоваться - сколько раз мы с Никола трахаемся за ночь. Полетт вообще со своим мужем принимала участие в наших свинго-свинских загулах. Недостижимая мечта - подобные взаимоотношения в моей семье"
Я князь. Прошу не смеяться и не цедить сквозь зубы "все сейчас князья". Я и правда князь. Так сказать, в изгнании. Мой прадед - князь Дмитрий Бреславский - бежал после революции в Константинополь, оттуда перебрался в Париж. Женился уже там, на бывшей фрейлине Ее Императорского Величества Анне Бонне. Не нищенствовали, благо, когда в России запахло жареным, сообразили перевести свои сбережения в "Лионский кредит".
Дед - Андрей Дмитриевич - во время Второй мировой участвовал в Сопротивлении вместе со своим отцом, несмотря на молодость, был дружен с де Голлем, награжден орденом Почетного легиона.
Мой отец - Дмитрий Андреевич - ничего выдающегося не совершил, если не считать основанной им галереи авангардного искусства и активного меценатства. Сколько себя помню - в нашем доме на рю де Британь толпились непризнанные гении всех возрастов. Помнится, даже великий Дали к нам захаживал по-свойски, бывая в Париже. Правда, я был совсем мал и страшно пугался его знаменитых усов. Одно из ранних воспоминаний - сижу на острой коленке Сальвадора и плачу. То ли коленка неудобная, то ли просто так.
Сорбонну я бросил на втором курсе. К тому времени увлекся культуризмом, предпочитал качать мышцы, а не мозги. В тренажерном зале познакомился с Никола, и... понеслась душа в рай. Или в ад, как считают мои родители и старший брат. Мое личное мнение - ад они устроили мне уже на земле.
Иногда мне кажется, что их неприятие моего образа жизни - показное. Тогда я начинаю им звонить, посылаю милые безделушки на дни рождения и Рождество. Для отрезвления хватает недели. Трубка вешается на рычаг, подарки возвращаются невскрытыми. Смешно - свадьбу моего брата я наблюдал тайком, из машины. И до сих пор не знаю, как звать моих племянников. Семейного упрямства я не унаследовал - поэтому люблю своих родных мучительно и безнадежно.
В этом я близок с Исааком. Он тоже был вынужден пойти на разрыв со своей семьей. Ортодоксальные иудеи, они не приняли его ориентации категорически и навсегда. Исаак, выращенный по классической иудейской схеме (семья - святое, гои - не люди), пару раз хотел отмолить свой грех в синагоге. С позором изгнанный раввином, попытался найти убежище в католичестве, но и там не был принят. Теперь он заявляет, что готов стать буддистом, ибо только буддизм не препятствует однополым отношениям. Мы дразним его махараджей и советуем съездить в Тибет - как мусульмане ездят в Мекку.
Кроме Исаака, особо сильно верующих в нашей команде нет. Я был крещен в православии, но в церкви в последний раз был лет в тринадцать. Остальные - католики такие же, как я - православный. Генрих до своей безумной любви был лютеранином, но с годами религия из него как-то повыветрилась. В общем, живем во грехе и верим только в себя.

"29 декабря.

Сегодня спорили всей компанией - где будем встречать Новый год. С одной стороны - наплыв народа в праздник в "Гусе" гарантирован. Упускать прибыль совершенно неохота. К тому же Никола договорился с Пепитой, что она даст один - один! - концерт в нашем баре в новогоднюю ночь. Афиши уже висят, завсегдатаи в ожидании. Цены на вход мы повысили вдвое. Еще бы! Сама Пепита! Эта транс-певица у определенной (нашей-нашей) публики нарасхват.
С другой стороны - хочется хоть один праздник встретить семейным свингеровским кругом. Чен резонно заметил, что решать надо было до Рождества. А сейчас поздно. Платить Пепите неустойку за сорванный концерт - туда-сюда. Но она же раззвонит по всему Парижу, а нам такая реклама ни к чему. Да и народ не простит облома.
Так ничего и не решили".
Пару лет назад, после бурного празднования пресловутого Миллениума, мы собрались в "Сказке", распрощавшемся с последними посетителями. Сидели, болтали о том, о сем. Помнится, Жером вспомнил об одном пареньке - тот собирался устроить крутую пьянку перед Рождеством в теплой компании. Все было заказано - а гости не явились. И паренек, практически каждый вечер проводивший то в "Сказке", то в "Гусе", то "Приюте", куда-то исчез.
- Это ты про Леона? - Генрих принес нам по бурбону и плюхнулся на диванчик, закинув ноги на соседнее кресло. - Так он же в больнице. Мне один из его дружков сказал. СПИД. Согласился на какие-то клинические опыты с новым препаратом.
Леона я помнил. Инфантильный истеричный паренек. Какое-то время назад он пытался снять одного из моих мальчишек-танцоров. После отказа устроил пьяную драку, был пару раз выкупан в фонтане для отрезвления. Потом ходил-извинялся. Значит, СПИД.
Мои размышления прервал Исаак. Оказывается, они уже минут пять обсуждали расп**дяев, трахающихся направо-налево с кем попало. Иссак постучал бокалом по бутылке, обращая внимание на себя, и заявил:
- Между прочим, мы тоже ведь не предохраняемся.
Ален постучал его согнутым пальцем по лбу:
- Думай, что говоришь. В нашей компании чужих нет.
- А если кто-то - теоретически - ходил налево? - Исаак у нас всегда отличался упорством. - Вот ты дашь гарантию за всех?
Чен философски пожал плечами:
- Можно пойти и сдать анализы. Всем. Не вижу проблемы.
Разумный спокойный Чен. Когда через три дня мы, ошеломленные, в полном ступоре сидели в той же "Сказке" и не знали, что сказать друг другу, он так же философски заметил:
- Значит, кто-то из нас бл**ун.
И они все посмотрели на меня.