Горячая точка

4.

Мы познакомились на курсах французского языка.
Я хотел освежить знания, он - пополнить. Всё произошло чертовски банально. Тогда у меня бурно развивался роман с Алей, но когда я увидел Ромку - увидел, как он входит в аудиторию, небрежно бросая сумку на скамейку, увидел его стальные, вечно настороженные, глаза, увидел его тело, чью безупречность не смогла испортить даже мешковатая камуфляжная форма - меня потащило, понесло, поволокло к нему. В буквальном смысле этого слова. Я даже сам не успел понять, как со мной стряслась такая напасть. В моей жизни случались парни, но большим, чем часть моих развлечений и потребностей, они не были.
Ведьмак стал исключением.
Ведьмак стал светом в моей, в общем-то, далеко не праведной жизни.
Я подошёл к нему и попросил прикурить, страшась только одного - как бы у меня не затряслись руки от волнения и вожделения. Но долгие годы тренировок по контролю над эмоциями, которые я всегда плохо умел сдерживать, принесли свои плоды.
Мы разговорились. Типичный трёп о бабах, машинах, ценах на бензин, политике и прочем.
Есть у меня полезная черта - я умею входить в доверие к людям. Вернее, я вызываю у них доверие и дело вовсе не в моей смазливой морде. Как-то оно само так получается - раз - и мы уже друзья. И со мной, едва знакомым человеком, уже делятся такими подробностями, которые мне, в общем-то, знать совсем необязательно.
Рома был не таким. Да, он проникся ко мне доверием, но доверяться особо не стал. После занятий на курсах мы вместе шатались по какие-нибудь барам, выпивали и трепались на всё те же вечные темы "за жизнь". Но Рома по-прежнему оставался для меня тайной за семью печатями. Он не спешил, как многие, выворачивать душу наизнанку. Он был откровенен со мной, но до определённой черты. Я знал, что он спецназовец, что часто бывает в командировках в "горячих точках", что живёт где-то в пригороде. И ещё - читает и перечитывает книги Анджея Сапковского о Ведьмаке. Даже себя иногда так величает.
Поскольку я вёл и веду откровенно распиздяйскую богемную жизнь, общение с таким человеком стало для меня сродни открытию. И я всё больше и больше влюблялся в Рому, даже не пытаясь сопротивляться этому чувству, поддавшись всей его полноте. Но так как он, похоже, нелестно относился к геям, мне приходилось держать себя в ежовых рукавицах. Я даже не думал, что подобный тотальный контроль над чувствами может быть таким болезненным и сладким одновременно. Всё шло гладко до определённого момента. И такого же банального, как наша встреча.
Однажды мы надрались по поводу некоего праздника. Удивительно, но я даже не помню - какого. Потому что с приходом Ромы в мою жизнь, каждый день превращался в сплошной праздник.
Я еле держался на ногах и готов был рухнуть здесь же, бахнувшись лбом в стойку. Рома сначала долго матерился, а потом, взвалив меня на плечи, потащил ко мне домой. Он тоже был пьян в стельку, но ещё мог передвигаться и ориентироваться в пространстве. С трудом мы добрались до места, попутно оглашая окрестности матерной перебранкой, доползли до квартиры, и вместе свалились прямо на пол. Роман наконец перестал материться и, кажется, заснул.
А у меня хмель вдруг начал стремительно выветриваться из головы, потому что пьяный Ведьмак лежал близко, слишком близко, и его рука была на моём животе. Наверное, гормональный хмель оказался сильнее алкогольного. Его рука жгла меня, невыносимо давила, будто на живот бросили раскалённую металлическую трубу. Моё дыхание сбилось, а член стоял так крепко, что я не знал, куда мне деться. Я осторожно сбросил Ромину руку с живота на пол.
- Ты чё, козёл, пихаешься, - пьяно пробормотал он.
Я повернул к нему голову. Рома не спал и мрачно смотрел на меня. Тогда я наклонился и, к своему ужасу, поцеловал его. И к своему же ужасу и счастью почувствовал, что он отвечает. Но радость моя продлилась жалкие секунды. Ведьмак резко оттолкнул меня, вскочил на ноги. Я думал, он меня сейчас ударит. Но он просто молча стоял, потом холодно, совсем протрезвев, сказал:
- Ты пидор, Влад. Я всегда это подозревал.
Я уселся на пол - голова закружилась, алкоголь ещё резвился в моей крови.
- Ммм… - пробормотал я заплетающимся языком. - Я не пидор… Но иногда я сплю с мужчинами… Честно тебе признаюсь…
Ведьмак выругался. Такого длинного и замысловатого ругательства, перемежаемого незнакомыми мне гортанными словами, я ещё не слышал. Хотя за свою жизнь навидался и наслушался всякого. Потом он пододвинул стул; усевшись на него, оперся руками о колени и склонился надо мной.
- Что тебе от меня надо? - спросил он.
Я внезапно почувствовал себя пленным на допросе. Только не хватало ослепляющей лампы, хотя глаза Ведьмака - расплавленная сталь - жгли хуже всякой лампы.
- Сршенно ничего, - ответил я и, набравшись смелости, добавил. - Просто ты мне нравишься. Очень.
Он снова выматерился. По части мата ему не было равных.
- Запомни, - сказал тогда Рома. - Я не пидор. И если я к тебе хорошо отношусь, то это ещё ничего не значит.
- Я понял, - ведь я и, правда, уже давно всё понял о нём, только лелеял бесплодные надежды. - Не переживай… я не буду к тебе приставать. До сих пор мне это удавалось.
- Вот и отлично.
После этих слов он ушёл, заставив меня заплакать пьяными и отчаянными слезами, за которые я себя потом ненавидел. Я вообще ненавижу в себе любое проявление слабости, и почему-то только любви позволяю отдаваться целиком.
Я думал, он больше не позвонит - свои координаты Ведьмак мне не оставлял. Поэтому я надеялся встретиться на курсах. Но он больше не появлялся там.
Дней через пять, когда я совсем впал в депрессию, Рома позвонил сам, отбрехался срочной занятостью, и мы, как ни в чём не бывало, пошли квасить в одно из кафе. Потом он как-то снова оказался у меня дома - помогал притащить новый компьютер. Понятно, мы обмыли это дело, и как-то само собой получилось, что опять поцеловались, на этот раз подольше. Его язык робко изучал мой рот, будто Ведьмак вообще впервые в жизни целовался. Хотя это было и так - с мужчиной взасос он целовался впервые.
Тогда мне долго пришлось выслушивать нудную Ромину лекцию о том, что он не пидор, даже если у него встаёт на меня. "С чего бы это вдруг, дорогой?" - вертелся ехидный вопрос на языке, но я не рискнул злить Ведьмака. С этого момента умершие во младенчестве надежды начали потихоньку реанимироваться.
А потом он уехал в командировку на целых три месяца, оставив мне только номер своей аськи. На целых три месяца меня словно засунули в кипящий котёл. Мои мысли и моё тело отказывались мне подчиняться. Контроль, который я так долго в себе культивировал, развалился, как карточный домик, и меня погребло под осколками.
И когда я в который раз балансировал на лезвии бритвы, Ведьмак ненадолго вернулся и вытащил меня из тьмы. Это время было слишком счастливым, чтобы быть правдой
Он снова уехал. Теперь уже навсегда.
Я сижу в кресле, вспоминаю, как всё было, верчу в руках стакан с виски - сегодня мне требуется что-то покрепче мартини.
Я всегда что-нибудь теряю в этой жизни. Самое близкое, родное, моё, то, что составляет смысл бытия любого нормального человека. Сначала я потерял своих родителей, которые, узнав, что я сплю с мальчиками, не пожелали иметь со мной ничего общего. Мои объяснения, что женщин я тоже уважаю и не пропускаю ни одной юбки в округе, не дали ощутимого результата. Мне тогда было восемнадцать - самое время действовать, так что начать жизнь с нуля для меня не стало большой проблемой. С матерью мы позже наладили отношения и до сих пор переписываемся, втайне от отца. Но чувство непрочной связи, которая поддерживается благодаря только кровному родству, оставляет привкус горечи. Родители не уважают твой выбор, не принимают тебя, как личность, а терпят твоё существование всего лишь по необходимости, по некоторой биологической причине, которая от тебя не зависит. И тут же приходит разочарование - люди, которых ты считал самыми мудрыми на свете, вдруг перестали быть таковыми в твоих глазах.
Знаю, что бывает по-другому. Но это не мой случай.
Остаётся только самому понять и принять. И простить.
И ещё. Я больше не намерен терять.

***

Полезная штука - пиратская база данных. Да и вообще пираты - рулез форева.
Я копаюсь в гигантской персональной базе, видимо, сдёрнутой с милицейской - кто, где, когда. Кто выехал, кто заехал, кто вообще кто по жизни. Зная Ромину фамилию, зная, где он примерно живёт и чем занимается, можно вычислить адрес его матери. Нахожу несколько фамилий, которые живут в нужном районе, и отправляюсь на поиски.
Дверь открывает молодая женщина, настороженно вглядывается в меня из-за дверной цепочки. Из глубины квартиры раздаётся детский рёв.
Мимо.
- Извините. Ошибся адресом.
Иду в другое место.
В дверях стоит очень хрупкий парень. Или пока несформировавшаяся девушка. Лет этак четырнадцати. Белое от грима лицо, длинные, крашеные в чернильно-чёрное волосы, подведённые глаза, чёрные губы. Взгляд такой - чуть тронь, сорвётся, побежит неведомо куда.
Э, да ты гот, дорогое нечто.
- Тебе чего? - голос ломающийся, значит - мальчик.
- Ошибся, извини.
Он хмуро разглядывает меня.
И тут мне в голову приходит странная мысль. Раз они живут в одном районе, то он может знать своего однофамильца.
- Слушай, ты случайно не знаешь… - называю имя и фамилию Ведьмака.
- Случайно знаю, - отзывается гот. - Он мой какой-то там брат. Дальний родственник, короче. Мы давно не общаемся с ними.
По тону ясно, что Рому парнишка не жалует. Интересно, почему?
- Покажешь, где живёт?
Он неопределённо пожимает плечами, сбегает с лестницы, бурчит под нос:
- Покажу. Тут рядом.
Мы идём с ним по улице.
- Тебя как зовут? - спрашиваю.
- Демон, - мрачно отвечает подросток.
Так, понятно. В светской жизни, получается, Димон или Дима. Но я не высказываю ему эти подозрения.
- А меня, - говорю, как можно серьёзней, - можешь называть Адским Принцем Тьмы.
Он останавливается и смотрит на меня. Потом вертит пальцем у виска - ногти тоже чёрные.
- Дядя, ты ку-ку?… - потом внимательно оглядывает меня. - А вообще похож, только ты гонишь всё.
- Гоню, - соглашаюсь. - Но совсем чуть-чуть.
- А ты это… тоже слушаешь HIM? - интересуется подросток.
- Ну… я уже староват для такого. Я вообще Депеш Мод люблю.
- Я тоже, - отзывается парень. - Классная группа. Рома её тоже любит.
Я замираю - это я вообще здорово напал на какого-то там его брата, вдруг разузнаю что-то новое о законспирированной жизни Ведьмака.
- Слушай, Демон, а почему вы не общаетесь?
- Да я не знаю, наши предки в какой-то мощной ссоре… А Рома… он зе бест…
- Зе бест или зе бист?
Парень смеется.
- Одно и то же.
С прищуром смотрит на меня.
- А ты вообще кто, Принц Тьмы? Какого хрена тебе нужен мой брат?
Дошло наконец-то. Ух, ведьмачья кровь…
- Я его друг.
- Ну-ну, - хмыкает гот. - Друг. Знаем мы этих друзей.
- Это правда.
Он пожимает плечами.
- Да мне-то пофигу. Уехал Ромка. Не знаю, куда.
- Всё равно покажи мне его дом. Я к его матери тоже дело имею.
- Ладно, двигаем дальше.
Какое-то время мы идём молча. Брат Ромы идёт, ссутулившись, заложив руки в карманы куцого тёмно-коричневого пальто.
- Он избил меня, - вдруг говорит Демон.
- Что?
- Что слышал. Рома меня избил.
- За что?
Ведьмак, конечно, необузданный, но мне сложно поверить, что он может бить детей.
- За это, - парень проводит ладонью вокруг лица. - Грит, ты чо - пидор крашенный? Я, грит, из тебя эту херь выбью, пока ты маленький. Схватил за волосы, отволок в душ, смыл нахрен всё, а потом побил. Контуженный совсем. С тех пор я с ним не разговариваю. Даже не попрощались.
Тут он снова меня оглядывает, откровенно так, даже не ожидал такого взгляда от ребёнка. Криво ухмыляется чёрными губами. Сейчас он действительно смахивает на какого-то демона. На демонёнка.
- А сам-то…
Меня внезапно прошибает холодный пот.
- Что сам?
- Только не втирай, Принц, что вы сказки друг другу на ночь читаете.
- Эээ… - только и могу я ему ответить.
- У тебя на фэйсе всё написано. Друг, бля. Детства.
Демон жизнерадостно хохочет, и я замечаю, что глаза у него такие же серые, как у Ромы, только потемнее. И развязные интонации в разговоре похожи, но у Демона пока нарочито получается.
- А ты наблюдательный, - смеюсь вместе с ним.
- Ладно, мне похрену ваши тёрки, - Демон останавливается напротив панельной шестиэтажки. - Вот здесь. - Он называет номер квартиры. - Спросишь тётю Олю, то есть, Ольгу Владимировну, она его мать.
- Спасибо тебе, Демон.
Он небрежно отмахивается и делает несколько шагов. Потом притормаживает.
- Слышь, Принц …
- Да?
Он стоит ко мне спиной, опустив голову, и говорит:
- Если ты его найдёшь, скажи, что Демон… то есть, Димон… на него больше не обижается. Типа я его простил и всё такое.
- Обещаю, Демон. Слово Принца Тьмы.
Я вижу, как расслабляются его узкие плечи. Брат Ромы кивает и удаляется размашистым шагом.

***

- Друг Ромы? Сослуживец?
Его мать смотрит на меня с подозрением. Они совсем не похожи. Совсем-совсем. У этой женщины глаза зелёные, почти как у меня, только с примесью некой ядовитой желтизны. Глаза старой уставшей кошки, доживающей девятую жизнь. Она невысокого роста и смотрит на меня снизу вверх, задрав голову.
- Нет, мы на курсах вместе занимались.
- Понятно. - Тонкие губы плотно сжаты. Ольга Владимировна даже не пытается казаться любезной. - Рома уехал жить во Францию. В Марсель.
Так. Марсель. Первая зацепка есть.
- Я знаю. Но он кое-что забыл здесь и попросил меня отправить ему это.
- Вы знаете его адрес?
Её взгляд вдруг смягчается, уходит жёсткость, заменяется тоской. Такой привычной, обыденной тоской по тому, что невозможно вернуть, не успеть запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Остановка конечная.
- Я знаю его адрес в Интернете.
На самом деле уже нет. Наверняка Рома больше не воспользуется старой аськой, стирая следы прошлой жизни. Следы бессмысленной войны и неправильной любви.
Ольга Владимировна задумчиво кивает.
- А чем могу я помочь?
- Просто разрешите мне воспользоваться его компьютером… если он его не отдал кому-нибудь.
Господи, сделай так, чтоб не отдал! В такие минуты вдруг становишься истово верующим. И только потом думаешь - что это на тебя нашло вдруг…
"С каких пор ты стал почитать святое, грязный педик?".
- Не отдал… - она медлит, сомневается, можно ли пускать неизвестно кого в квартиру, тем более в личное пространство её блудного сына.
И я иду ва-банк. Когда ходишь по канату над пропастью, каждый шаг - ва-банк. А другого выбора нет.
- Мне, правда, надо там кое-что найти. Ведьмак очень просил.
Мать Ромы вскидывает голову, рыжеватые крашенные волосы разметались по плечам.
- Ведьмак? Откуда вы знаете?
- Ну… Мы просто очень хорошие друзья.
И она сдаётся. Проводит в комнату Ромы.
Ничего другого там, кроме спартанской обстановки, я и не ожидал увидеть. Узкая, будто каменная, кровать, застеленная синим пледом в клетку - без единой складочки. Шкаф. Три полки с книгами. Табуретка. Письменный стол. На столе системный блок, монитор и клавиатура. Ни следа пыли - наверное, Ольга Владимировна здесь убирается каждый день.
- Он любит чистоту, - говорит она, словно читая мои мысли. - Если он вернётся, то его комната должна быть в идеальном состоянии.
У меня вдруг сжимается сердце.
Эх, Ведьмак, что же ты со всеми нами делаешь? Мать родную не пожалел, чего же я требую для себя?
- Вы не хотели, чтобы он уезжал?
- А какая нормальная мать этого хочет? - отвечает она вопросом на вопрос и вдруг начинает говорить взахлёб, будто прорвало плотину тоски и обречённости. - Но Рома всегда был самостоятельным мальчиком. Рос без отца. Я всё время по командировкам. Его дедушка воспитывал, а дедушка у нас боевой был. Вот и воспитал вояку с характером. Но всё равно… всё равно. Нельзя так. И жена у него была хорошая, бросил всё, уехал, мотался чёрт знает где, пока мы тут с ума сходили…
- Жена?
- Да, Наташа. Очень хорошая женщина. Я думала, женится - остепенится, осядет рядышком. Не вышло у меня. И у неё не вышло. Думаю, больше ни у кого не выйдет.
А у меня?
На этот вопрос я скоро узнаю ответ.
И я не хочу, чтобы он оседал рядышком. Не тот он человек, чтобы сидеть на веранде уютного домика в каком-нибудь Провансе и любоваться на закат, пуская слюни от умиления. Но я, я должен быть рядом. Просто обязан. Куда бы его ни понесло в своих странствиях по миру, я буду следовать за ним. Его персональный ад. И рай.
Сажусь на табуретку, включаю компьютер. Тихо жужжит кулер. Прогревшись, засветился старенький монитор. Надо же, на рабочем столе нет никаких обоев. Стандартный синий цвет. Вернее, тёмно-голубой. Это неожиданно меня веселит. Хорошо, что Ведьмак не удалил Винду, и тем более не отформатировал винт - похоже, сильно торопился сбежать. Или просто не умеет форматировать. Рома, как я успел убедиться, юзер обычный, неискушённый. Ему бы в руки не компьютерный - настоящий винчестер, вот тогда он покажет мастер-класс.
И, тем не менее, наверняка от личного видимых следов не осталось. Всё-таки тут особых знаний не требуется.
Проверяю папки, почту, корзину - чисто.
Что ж, придётся выколупывать ведьмачье добро из памяти анэрейзером. Нудно, зато верно.
Восстань, Лазарь!
Пока программа глубоко сканирует память и реинкарнирует удалённые файлы, я нервно хожу по комнате взад-вперёд. Только что ногти не грызу от волнения.
Ольга Владимировна предлагает кофе, но я вежливо отказываюсь. Мне сейчас в горло даже кофе не полезет.
Наконец, муторное сканирование закончено. Практически все файлы вернулись из своей электронной преисподней целыми и невредимыми. Чувствую себя почти богом.
Первое, что меня интересует - почтовая база. Она очень маленькая, Рома почти ни с кем не переписывался. Даже спама нет, потому что Ведьмак нигде не светил свой e-mail.
Письмо от какого-то сослуживца.
"Стреляют".
Письмо от его бывшей жены, датированное аж прошлым годом.
"Вернись, сукин сын, я всё прощу".
Несколько писем от некоего Жана-Кристофа. На французском.
Вот оно!
В их сетевой переписке нет ничего особенного. Что называется, о природе и о погоде, да туманные намёки на какое-то "дело", которое пока не движется.
И ещё. В одном из своих ответов Рома говорит обо мне. Вернее, он пишет, что у него есть друг, специалист по… эээ… les op?rations d?licates informatiques.
Я начинаю ржать. Боже ты мой, какой гламур-тужур! Значит, теперь так называются хакеры? Специалисты по деликатным компьютерным операциям? Да ты поэт, Рома!
Встаю из-за стола.
Я должен вытрясти всю душу из этого, мать его так, Жана-Кристофа.
Я же Адский Принц Тьмы.
Криво ухмыляюсь.
Постараюсь передать твоё прощение, братишка. Думаю, Ведьмаку оно пригодится.
И позже, дома, я пишу самое странное и безумное письмо из всех, что мне доводилось писать. Я взываю ко всему человеческому в Жане-Кристофе, живописую свои способности по деликатным компьютерным операциям (думаете, как я вас нашёл?), в конце добавляю, что если Рому разлучат со мной, его любовником, то боевые характеристики нашего солдата, возможно, снизятся.
"Ты гонишь, дядя!" - сказал бы Демон.
Да, я гоню. Зло и отчаянно. Делаю ещё один шаг над пропастью. Ставлю всё, что имею, на зеро. И жду, пока рулетка остановится.
Меня разбудил звонок почтовой программы.
Подняв лицо со стола и уставившись в монитор воспалёнными глазами, я вижу ответ от Жана-Кристофа.
Vive la France!