Горячая точка

5.

Прощание с матерью вышло скверным, слезливым. Она сидела на диване, комкая мокрый платок, и следила красными опухшими глазами за тем, как я собираюсь.
Мать не понимала - как можно уехать в неизвестность, бросив всё.
А я методично сжигал за собой мосты.
Тщательно вычистил память домашнему компу, сохранив на флешках все нужную информацию. Прошёлся по ящикам, шкафам и антресолям в поисках полузабытых, действительно личных вещей.
Я не хотел возвращаться. Есть много способов не терять связи с матерью - почта, телефон, банковские переводы… В конце концов, это не я собираюсь умирать там, где родился.
В Москву я прилетел на старом, видавшем виды "Яке". И был, наверное, единственным пассажиром, который не испытывал страха. Вокруг говорили о бракованных деталях, плоских штопорах, терактах. А я думал: если мы сейчас упадём, я ничего не потеряю. Просто стану из живого трупа мёртвым. Окончательно и бесповоротно.
Но мы долетели и сели благополучно.
Во Францию, в Марсель, меня увозил этакий летающий белый слон - новёхонький аэробус, ещё не успевший пропитаться человеческими запахами.
Жан-Кристоф не подвёл и действительно позаботился обо всём. Первое время я даже жил в его доме - Жан задался целью приучить "русского дикаря" к цивилизованной европейской жизни. И успокоился, лишь убедившись, что меня начали принимать за местного.
Но даже после "прописки" свободного времени почти не было.
Нет, я не работал по специальности. Пока. Учился, осваивал новую для меня технику, привыкал видеть сны на чужом языке. Я даже не придал значения тому, что Жан-Кристоф куда-то исчез.
Телефонный звонок от него стал для меня неожиданностью.
"Приезжай. Срочно. В район старого порта. К "La Residence du Vieux", - не просьба, а требование. Почти приказ.

Жан встречает меня у входа:
- Ты не оставлял в России незаконченных дел?
- Нет, - говорю я, немного подумав.
- Точно? Уверен?
- Абсолютно.
Его дотошность меня тревожит. Определённо, в России что-то выплыло. Но что? Я ведь действительно не оставил за собой незаконченных дел.
Жан-Кристоф смотрит на меня, изучая реакцию.
- Ну, если уверен… Пойдём.
Он ведёт меня в отель, в пахнущий едой ресторанный полумрак. К столику в углу, за которым сидит…
За которым сидит кто-то, до боли похожий на…
Влад.
Что-то щёлкает в моём сознании. Во рту пересыхает. Тело перестаёт слушаться - и я замираю на половине движения, как робот, у которого села батарейка.
- А вы ещё требовали доказательств, Жан, - говорит Влад на отличном французском. - Да вы только взгляните на него!
Жан-Кристоф, уже занявший место за столиком, оборачивается.
Смотрит на меня. Оценивает.
- И всё же, - говорит он наконец, - этого недостаточно.
Влад ухмыляется. Встаёт из-за столика, делает шаг ко мне. И начинает давать увесистые пощёчины, приговаривая:
- Это тебе за изнасилование… это за то, что опять сбежал от меня… за то, что пришлось врать твоей матери… за то, что побил своего брата… за то, что… - Он перечисляет все мои грехи, один за другим.
Я не хочу этого слышать. Щёки горят - от ударов и не только.
Остановить Влада можно только одним способом.
И я хватаю его за шею, притягиваю к себе, целую. В губы. У всех на глазах.
"Что ты делаешь?! Что?! - вопит что-то внутри меня. - Остановись! Не смей! Прекрати! Ты не можешь этого делать! Ты спишь! Ты труп!".
"Уже нет, - говорю я себе. - Я живой".
Дожидаюсь его ответа. Пью его дыхание. На мгновение словно проваливаюсь в никуда. И только потом отрываюсь от губ Влада. Какие они, оказывается, сладкие.
С трудом успокаиваю дыхание. Обвожу ресторан настороженным взглядом. Но и посетители, и официанты делают вид, что ничего не произошло. Будто и не целовались двое мужчин взахлёб. Политкорректность, мать её так.
И только Жан-Кристоф смотрит на нас квадратными глазами.
- Ну что, - улыбается довольный Влад, - Какие ещё нужны доказательства?
Француз растерянно качает головой.
- Что ты ему рассказал? - шепчу я по-русски.
- Правду, - отвечает он на том же языке.
- С ума сошёл…
- Молчи, солдат.
Мы отпускаем друг друга. Молча садимся за столик. Жан-Кристоф переводит взгляд с меня на Влада и обратно.
- Ну вы даёте, ребята, - говорит он наконец. - С виду вы совершенно не похожи на геев. Особенно ты, - кивает он мне.
Я хмуро смотрю на француза. Влад улыбается:
- Мы не геи, мы просто любим друг друга. Да и Роману не нравится, когда его так называют. - И обратившись в мою сторону: - Мне, кстати, тоже.
Я перевожу взгляд на Влада. В голове тысячи вопросов. Как он узнал, где я? Как вышел на Жана-Кристофа? Как сумел его убедить организовать эту встречу? Неужели он смог запросто взять и сказать: "Роман - мой любовник"?
Вопросов тысячи, но единственный верный ответ на них - тут, рядом со мной.
- Не уходи от меня больше, - шепчет Влад одними губами. - Я, конечно, найду тебя везде - и под землёй, и в космосе… Но лучше не убегай.
Я смотрю в его паскудные зелёные глаза - и понимаю, что не хочу никуда бежать. Совсем. Что-то изменилось в моей голове, в моём сознании. Перегорело или выключилось за ненадобностью.
- Ты остановился здесь?
- Только на одну ночь.
- Отлично, - улыбаюсь я.
Мы поднимаемся и уходим.
Спиной чувствую взгляд Жана-Кристофа. Удивлённый. Радостный. Озадаченный. Непонимающий.
Хотя чего тут понимать?

***

- ну, иди ближе ко мне, мой солдат… какой ты...
- какой?..
- не знаю, как сказать... нереально хорош... у меня голова кружится...
…
- ты что, депиляцию сделал?
- ага, я же типа метросексуал…
- гомосексуал, вот ты кто… пидор… с кем я связался?
- отстань, противный… эй, ты куда?.. я пошутил!
…
- возьми меня, Рома...
- нет, лучше я выпью тебя...
…
- кожа как шёлк…
- да ты поэт, Рома…
- парни не должны быть такими... почему ты такой, Влад, а?..
- потому что я такой...
…
- а ты хочешь этого?
- да... да, я хочу…
…
- Рома, не теряй сознание только, ты же солдат...
…
- мне кажется, у меня внизу стало всё стальным… теперь я понимаю, откуда взялось выражение стальные яйца…
- и стальные жопы…
…
- громче ори, мой Ведьмак…
- да… весь отель надо собрать...
- ага… пусть завидуют…