В детстве я очень любил повести из жизни как бы насекомых вроде саги про муравьишку Ферду. И решил во взрослом уже состоянии духа сделать такую вот пародию на подобные тексты. Ну и любовь тут, конечно, взрослая — ах, ЛЮБООФЬ! Даже две…

Вы, конечно, скажете, что мои молодые бывшие это нечестная выборка. Лишенные в детстве отцовского внимания, они получали его от меня. Вот и набралась моя коллекция несчастливых. Я тоже так думаю.

Отставив костыли в сторону, он садится на диван. Я плюхаюсь рядом и чувствую, будто это я девственник, а не Серёжа. Что мне нужно сейчас сказать? Что предпринять? С чего начать? Придвинувшись к нему, я всё же делаю первый ход: провожу тыльной стороной ладони по его щеке и тут же целую в губы. Он отзывается, но робко, без языка, будто нащупывает ту точку, в которой мир ещё может сохранять равновесие, существовать. И вот я целую его и чувствую, как у кого-то из нас колотится сердце. У меня или у него? А чёрт его знает?

- Уехать бы куда-нибудь… Я бы давно уехал, да мой не хочет…

- Ну, теперь-то тебе фиолетово? - хехекаю я.

- Фиолетово! - зло сплёвавыет он, - Ладно тебе тридцать восемь. А вот когда тебе уже сорок пять, вот тогда задумаешься, поднимать ли тебе свой зад.

- Всегда лучше задумайся, прежде, чем поднять зад, и перед кем! - поднимаю я палец.

- Говнюк! - сплёвывает Гоша и поднимается с бревна, - Вот почему мы должны жамкаться по каким-то лесам и канавам? Почему должны всю жизнь скрываться, прятаться, кому-то врать? Прежде всего, самому себе?

Отчаявшийся одинокий парень, уставший от жизни, и неожиданная встреча, изменившая его судьбу.

Что такое жизнь? Ничто — и всё. Самое нехорошее, что эта гадина протекает…
Текст содержит нецензурную лексику, неизбежную в таких обстоятельствах.

 

Две недели до конца лета осталось! Нужно себя веселить всеми подручными средствами.

Я вдруг до шевеления волос на голове почувствовала, что люблю ее так сильно, что могу даже оскорбиться за нее. Значит, вот как…Девочку обидели… Я-то  знала, что есть натуры, в душу которых входа нет. Можно сколько угодно деликатно стучаться в закрытую дверь – не откроют.
На обложке рисунок нью-йоркского художника Харифа Гузмана "Единственный в своем роде: чёрный на белом", 2012.

Понимаю, когда девчонкам запрещают на такое смотреть. Тут даже я потерял рассудок, мечтая лишь об одном — дотронуться до этого чуда, заглянуть в его огромные медовые глаза под длинными ресницами. Эти парни всегда так прекрасны! Видно, что рождены самой природой. Такое неприличное совершенство...

Немного наступающей осени для тебя!

Парень пишет из Хорнета,
приглашая ублажить,
обещает час минета,
полчаса на слово жизнь,
в смысле как-то покалякать,
слегонца попить винца...

(Ох, какая нынче слякоть
и дождина без конца):
буду я на мягком пледе
ждать "привет" от мужиков...

Есть поэзия в Хорнете!
Есть знакомства для стихов!