В отличие от него я не воспринимал наши отношения как что-то значительное, и тому была причина: в его фактически черной радужной оболочке я видел не только себя - там отражались все его предки, все до единого, жившие по каким-то своим обычаям, очень отличавшимся от тех, к каким привык я. Но когда мы были одни, мы были совершенно идентичны, и различия стирались. Даже тогда, когда он полностью раздевался. Его тело несло в себе иную информацию, гораздо более понятную мне, и там, куда мы отправлялись, мы идеально подходили друг другу во всем.