Обратно рассказ из русской жизни начала 20 века с привлечением опыта русской религиозной и революцьённой прозы (прости, господи!). И Шолохова, раз тут есть морковка для нас, скрытая в казачьих шароварах.

Обозреватель Дэни перечитывает повесть Антона Ромина Велимир, увлекается психологическим кейсом рассказанной истории, вместе с героями ищет способ решения конфликта и вспоминает поэта Велимира Хлебникова. Освежает память статья Андрея Россомахина для литературного портала Горький Медиа о наследии и судьбе Председателя Земного Шара.

В этом тексте, как и в нашей жизни, сказки и легенды переплетаются с былью. Грамматически близкие - отличающиеся одной буквой слова "быль" и "боль", стали сейчас, увы, близкими и семантически: творить сказки становится все сложней и сложней. Но и жить совсем без сказок немыслимо и невыносимо.

Своеобразное и весьма неожиданное продолжение истории "Мальчик+мальчик".

Про детство. Про музыкальную школу. Посвящаю эту историю школьным туалетам и подсобкам, физкультурным раздевалкам, закуткам под лестницей и пустым кабинетам. Всем тем местам, в которых мы могли быть собой и взять тайм-аут. Сейчас, когда школа далеко, а проблем иногда слишком много, оказалось, что и отсидеться нам особенно негде.
С трепетом и благодарностью ко всем мелочам, что давали нам продержаться и вырасти.
Действие происходит в середине 2000-х
Чтение на смартфонах: **fb2-версия** **epub-версия**

Рассказ из русской жизни 1900-х гг. не без участия начинающего щелкопёра Антошки Чехова, тудыт его в качель. Типа триллер, ё-моё…

Я ловкий, я выйду сухим из воды
И тихо пройду мимо новой беды,
И снова, и снова зажмурю глаза,
И нет меня "против", и нет меня "за".

​Сергей Хазов-Кассиа Другое детство​​​. Что случилось с одним из экземпляров книги в городе Гостомеле.
Монолог книги о том, как сначала всё было непросто, потом стало хуже, но закончилось всё относительно хорошо записала я - обозреватель Дэни

Ничего в нём девичьего не было — жилистая сухая фигура и аккуратные мускулистые плечи. Юн Ян почувствовал какую-то истому в коленях, да и выше. Накатила волна нежности к гимнасту. Он глубоко вздохнул. Вот же адова пропасть! Всё-таки он того...

Простить человека легко. Особенно малознакомого. Что делать, если подлость совершает твой близкий друг? Заслуживает ли он прощения? Ну хотя бы раз? Симба пытается разобраться.
(Новая работа к моему 50-летию. :) Надеюсь, тебе понравится!)